Читаем без скачивания Героический режим. Не для героев [СИ] - Геннадий Башунов

— Сказал, чтобы мы вели себя тихо и дули, а люди убегут, — закончила свой рассказ Ласточка.

— И они убегали, — прохрипел парень.

— Странно, — медленно произнёс я. — Очень странно. Взрослых не убивали?

— Нет, — испуганно ответила девчушка.

— Вообще никого не убивали? Нет? И не били?

— Почти не били, только, чтобы пошевеливались. И не сильно.

— Ясненько, — пробормотал я. Говорить о том, что ни хрена не ясненько, смысла не было. — А сколько было… нападающих?

— Человек пятнадцать, — раздался за спиной сиплый голос пацана. — Может, больше. Я вышел, когда их уводили. Меня брать не стали, я болел. — Он тяжело закашлялся.

— Значит, люди, — протянул Игорь. — И никого не убивали. И увели всех, кто способен тяжело работать.

— В рабство?

— Вряд ли. Детей же трогать не стали. И за каким хреном тогда грудничков тащить с собой?

— Логично, — кивнул я. — И какие планы?

— У меня — курнуть и покемарить.

Я стиснул зубы. Что ж…

— Сержант.

— А?

— Выбери… блин… Отправь того, что быстрее бегает к конунгу. Пусть приведёт подкрепление. Взрослых надо вызволять.

— Не думаю, что конунг согласится, — покачал головой старик. — На кой они ему хрен? Грабить их не грабили, так что можно забрать налоги…

— Отправь солдата к конунгу! — рявкнул я. Кто-то из самых маленьких заплакал. — Пусть расскажет, что здесь произошло! И пришлёт долбанное подкрепление! Человек двадцать, не меньше, понял?

— А ты чего тут раскомандовался? — прошипел сержант, вскакивая с ящика, на котором сидел. — Вообще-то…

Вскочив на ноги, я схватил его за нижнюю челюсть и дёрнул на себя.

— С того, сучий сын, что если ты этого не сделаешь, я тебе кишки наружу выпущу. Понял?!

Послышался топот. Я повернулся. Один из молодых драпал вверх по лестнице к люку, ведущему на первый этаж.

— Я за ним закрою, — пробормотал второй и рванул следом.

— Надо за ними закрыть, — после паузы сказал Игорь, поднимаясь. — Ну и ссыкуны, а? Эх, повоюем…

Я отпустил сержанта. Он рухнул на свой ящик и трясущимися руками поднял выроненную краюху хлеба.

— Они вернутся? — спросил один из мальчуганов, играющих с моей маской.

— Последний вернётся.

— А мои мама с папой?

Я стиснул зубы. Опомнившись, открыл рот, чтобы сказать, что они обязательно вернутся, но меня опередила Ласточка.

— Конечно, вернутся, — ласково сказала она, обнимая мальчишку. — Они просто ненадолго оставили нас одних. Ты же всегда хотел подольше играть на улице с друзьями? Вот, твоя мечта исполнилась.

— Я хотел играть на улице, — насупился парень, — а мы только здесь и сидим.

— На улице дождь, — гаркнул я. — К тому же, мы играем в партизан.

— В кого?

— В партизан. Давай-ка я расскажу тебе, кто это.

Когда мои истории про самоходные повозки, партизан и злых фашистов кончились, был уже поздний вечер. Никто из молодых не вернулся. Подкрепления не было тем более. Сержант, надувшись вина, дрых, Игорь забивал очередную трубку. И как в него лезет?

Я глотнул пива. Горло пересохло, но это поправимо. Ласточка выдала мне ужин — копчёный окорок и хлеб, на этот раз почти свежий. Доверяет? Впрочем, не так сильно, как мальчишка, сидящий на моих коленях. Пару часов назад он решил проверить, что с моим правым глазом и ткнул в него пальцем, который до этого так долго грыз. Видимо, колеблясь. Было, конечно, больно… но это же дети.

— А подкрепления нет, — сказал Игорь и хихикнул. — И что мы будем делать?

Я на пару секунд задумался.

— Наверное, сержанта с утра отправим к конунгу. Пусть предупредит, что мы ушли. И попросит-таки людей. А мы… проверим неплательщиков. Чую сердцем, они здесь замешаны.

— Хорошо-о… аха-ха-ха-ха…

Я скривился. Ублюдок пугал детей. Впрочем, почти все сгрудились около меня, даже больной парень.

— А что ещё было с партизанами? — спросил мальчуган, сидящий у меня на коленке.

— С партизанами? Они же выиграли войну, вспомни. Давай я расскажу тебе… Про беловолосого воина и колдуна, который истреблял чудовищ. У него была… возлюбленная, волшебница. И дочь… гм… красивая. Но до этого ещё долго. А началось всё с того, что он пришёл расколдовывать чудовище…

Я рассказывал, поглядывая на детей. Неписи они или нет, я хотел вернуть им родителей, сделать всё, что в моих силах.

Но я знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. В этой долбаной игре вообще никогда не будет ничего хорошего. Я слишком хорошо помнил ведьм, чьи тела покрывали грубые швы.

Глаз долбила тупая боль. Левый резало от дыма. Но это мелочи. Если умру я, вряд ли кто-то об этом пожалеет. Если… хоть что-то…

Я вырежу всех, кто виноват в этом. В первую очередь — разработчиков.

Глава 34

22, 10

— Пусто, — угрюмо сказал я, разглядывая замшелую землянку.

— Пепел от костра ещё не успело размыть до конца, — откликнулся Игорь, разбрасывая носком сапога липкую серую грязь. — Возможно, они ушли около недели назад. Чуть раньше, скорее всего.

— Примерно в то же время, как похитили взрослых в деревне, а?

— Угу.

Я раскрыл карту. Раньше она была у Игоря, но он отдал мне её. От него всё равно толку никакого — специя, суда по всему, вызывала жесточайшее похмелье. Да и хрен с ним. У меня чудовищно болел глаз, погода была отвратной — опять дождь — и об Игоре я уж точно собирался беспокоится в последнюю очередь. Если он отбросит копыта я просто сбегу.

После того, как вытащу родителей тех детей.

Из трёх точек, указывающих месторасположение неплательщиков, оставалось проверить одну, расположенную дальше всех. Судя по всему, она располагалась на холме, в трёх милях на юго-восток отсюда. Часа полтора-два ходьбы по мокрому лесу, не самое приятно времяпрепровождение. Но…

Я свернул пергамент.

— Двинули.

— Угу…

В этих местах почва была неровной. Время от времени мы натыкались на овраги, каменистые холмы, а то и вовсе огромные замшелые валуны, стоящие посреди деревьев вдали от любых возвышенностей. Нам навстречу текли небольшие речки, одну, делающую зубодробильную петлю, мы с трудом перешли вброд. Игоря сбило с ног плывущей корягой, и он порядочно искупался прежде, чем выбраться на берег. Наверное, раньше это были маленькие ручейки, но после таких дождей они распухли, неся свои грязные коричневые воды к морю.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — шипел Игорь, шагая за мной. Его трясло.

— Может, курнёшь, легче станет? — издевательски спросил я.

— Я всё вымочил, грёбаный ты идиот. Твою мать! Дерьмище…